За что ты меня любишь? (Муки сердца) - Страница 10

— Мне очень жаль, но я не могу ждать, — отрезала Макси.

Глаза Ангелоса потемнели от кипевшей в них злобы. Ему, похоже, еще никогда не устраивали сцену на людях. Макси мило улыбнулась. Он не сможет причинить ей вред, потому что ей нечего терять: у нее нет ни денег, ни работы — ничего, кроме гордости и собственной находчивости. Ангелосу следовало бы это предусмотреть. И неважно, какой ценой, но она заставит его заплатить за испытанное накануне унижение.

И вот уже Ангелос рядом с ней, его пальцы сомкнулись вокруг ее запястья. Макси вскрикнула. Вздрогнув, Ангелос отпустил ее руку. Встретив насмешливый, спокойный взгляд, от которого другая женщина наверняка съежилась бы от страха, Макси нисколько не удивилась и отметила про себя, что у этого гиганта отличная реакция.

— Спасибо, — искренне поблагодарила она и без лишних слов отправилась в огромный роскошно обставленный кабинет. Она знала, что теперь он последует за ней. — От посетителей, которые приходят без предупреждения и так непредсказуемо себя ведут, одно беспокойство, не правда ли? — пропела Макси, останавливаясь около огромного стола.

Ангелос выругался по-гречески, угрожающе глядя на нее злыми темными глазами.

— Вы просто… — С видимым усилием он сдержал готовые сорваться оскорбления. Чего вы, черт возьми, добиваетесь?

— Ничего. Я пришла заплатить. — Макси демонстративно швырнула ему на стол помятые банкноты. — Это в счет погашения ссуды. Вам не купить меня, как банку консервированной фасоли в супермаркете!

— Как вы посмели прервать заседание? — набросился на нее Ангелос. — Что за сцены во время деловой встречи?

Макси сжалась. Никогда раньше она не видела, чтобы мужчина был так разъярен. Ни разу в жизни ей не приходилось видеть, чтобы такой смуглый человек так сильно бледнел. Его глаза метали молнии.

— Сами виноваты, — парировала она. — Вчера вечером вы поставили меня в неловкое положение. Вы меня унизили. Я чувствовала себя беспомощной, но теперь настал час расплаты. Не на ту напали!

— Неужели я и вправду разговариваю со Снежной Королевой? — Слова прозвучал необычайно сухо.

— Вы способны растопить лед и на Северном полюсе! — прошипела она в ответ, недоумевая, почему он вдруг сделался так спокоен, а его столь чувствительная кожа приобрела обычный оттенок. В самом деле, он уже как будто и не злился больше.

— Вы страдаете раздвоением личности?

— Неужели и вправду вообразили, будто хорошо меня знаете, только потому, что были со мной пару раз в одной комнате? — Макси откинула голову, была поражена его восхищенным взглядом, прикованным к каскаду ее волос. Ангелос Петронидес был явно убежден в своем врожденном превосходстве над всеми окружающими, а уж тем более над женщинами, с которыми просто не мог говорить серьезно и пяти минут.

Блестящие черные глаза снова смотрели ей в лицо.

— Вы никогда так не вели себя с Лиландом.

— Наши с ним отношения вас совершенно не касаются, — с чувством заверила его Макси. — Но, поверьте, никто еще не оскорблял меня так, как вы вчера.

— Верится с трудом.

Неожиданно для себя Макси вздрогнула. Высокий и властный в своем великолепно скроенном серебристо-сером костюме, Ангелос наблюдал за ней. Его лицо вновь приняло обычное бесстрастное выражение.

— С каких это пор влечение мужчины к женщине для нее оскорбление? — насмешливо осведомился он.

— Вы меня до смерти перепугали, когда сказали, что выплатили эту ссуду… Вы загнал меня в угол, а затем выдвинули свои требования, как холодный, расчетливый делец, каким и являетесь! — Развернувшись на каблуках, Макси направилась к дверям.

— Все замки заперты, сейчас вам не выйти отсюда, — негромко проговорил Ангелос. Макси тут же убедилась в этом, тщетно дернув за ручку двери.

— Откройте! — злобно прошипела она.

— С какой стати? — осведомился Ангелос, лениво облокотившись на край стола с таким невозмутимым спокойствием, что Макси захотелось разорвать его на части.

— Предположим, вы пришли сюда развлечь меня… и хотя я не терплю сцен, вы просто великолепны в этом платье. Естественно, мне хотелось бы знать, чем я заслужил столь мелодраматический ответ на свое предложение.

Макси вернулась к столу.

— Значит, вы признаете, что сделали мне предложение?

— Я хочу вас. И рано или поздно все равно своего добьюсь, — тихо проговорил он в наступившей мертвой тишине.

— Когда не помогают уговоры, вы прибегаете к угрозам…

— Это не угроза. Я не угрожаю женщинам, — прорычал Ангелос.

Макси с ненавистью взглянула на него.

— Считаете себя особенным, да? Думали, я буду польщена, с радостью ухвачусь за ваше предложение… Но вы ничем не отличаетесь от любого из тех мужчин, которые добивались меня, — отчетливо проговорила она. — А у меня огромный опыт общения с такого рода людьми. Я выгляжу так с четырнадцати лет.

— Рад, что вы успели повзрослеть, прежде чем наши пути пересеклись, — насмешливо проговорил Ангелос.

— Думаете, не понимаю, что для человека вроде вас я не более ем кукла? — нескрываемым презрением произнесла она. — Так вот мистер Петронидес, хочу вам кое-что сказать. Я не намерена становиться чьей-то игрушкой. Вам нужна игрушка ступайте в магазин и купите себе паровозик!

— Мне казалось, вы сумеете оценить мою прямоту, — задумчиво признался Ангелос. — Но откуда мне было знать, что за вашей неприступной внешностью кроется комплекс неполноценности.

Потрясенная его ответом и с ужасом сознавая, что силы в споре явно неравны, Макси неожиданно почувствовала себя полной дурой.